Константин Плотников
В издательстве «Дмитрий Сечин» вышел первый том дневников Константина Сомова — одного из наиболее выдающихся русских художников рубежа XIX—XX веков, ярчайшего представителя объединения «Мир искусства». Об этом первом полном издании его дневников COLTA.RU уже писала здесь.
11 июля в книжном магазине «Порядок слов» в «Электротеатре Станиславский» прошла московская презентация тома с записями 1917—1923 годов. COLTA.RU взяла интервью у публикатора дневников, главы Общества друзей К.А. Сомова искусствоведа Павла Голубева.
— Расскажите об основных этапах и специфике вашей работы. Вы же — историк искусства, а в данном случае вы выступили в не совсем характерной для вас роли текстолога и публикатора. Какого рода трудности возникали у вас на протяжении всей работы?
— Как ни банально это прозвучит, для того чтобы работать с текстом художника, нужно разбираться в нюансах его художественной практики. Хотя комментарий к этому тому дневников не изобилует пояснениями из этой области, для меня во время работы над ним было очень важно постоянно соотносить то, что Сомов записывает в дневник, с тем, что (и как) он пишет и рисует. У Сомова искусство очень тесно переплетено с повседневностью: как правило, то, что он переживал, работая над конкретным произведением, сильно влияло на процесс творчества. Чтобы эти тонкие связи не распались, я расшифровывал текст, писал комментарий, составлял приложения и делал некоторые (не вошедшие в книгу) заметки одновременно.
— Вы — ученик Михаила Михайловича Алленова. Он известен как раз совмещением искусствоведческого и филологического подходов в изучении наследия художников.
— Совершенно верно, и Михаила Михайловича тоже весьма интересует дневник. Под его руководством я не только написал диссертацию, но он — еще и научный рецензент этого издания дневника. Кроме того, Михаил Михайлович любезно согласился выступить на презентации книги.
— Правильно ли я понял, что вы пытаетесь через изучение дневниковых записей Сомова проникнуть в замысел его произведений?
— Это так, я действительно считаю, что Сомов-писатель помогает лучше понять Сомова-художника. Например, читателям дневника обязательно бросится в глаза эротика: ведь дневник Сомова в значительной степени — эротический дневник. Это важно: сексуальность Сомова нашла выражение в его искусстве. Без осознания того факта, что Сомов был гомосексуалом, без понимания того, какую роль чувственность играла в его повседневности, мы не поймем специфики его художественного творчества.
— Общались ли вы с наследниками Сомова? Как строилось ваше общение?
— Да, мы в постоянном контакте с Анной Евгеньевной Михайловой — дочерью Евгения Сергеевича Михайлова, одного из двух сомовских племянников. Она всегда мне очень помогала и сведениями, и советами. Особенно важен ее вклад в этот том дневников. Во-первых, без пояснений Анны Евгеньевны невозможно было бы установить многих людей, чьи имена возникают в записях. Во-вторых, она предоставила для публикации почти все фотографии, которые вошли в альбом, предваряющий книгу. Большинство из этих снимков никогда не публиковалось. Помимо Анны Евгеньевны я поддерживаю связь с некоторыми наследниками тех людей, которые окружали Сомова. Их вклад (воспоминания, ответы на вопросы, материалы из семейных архивов) также невозможно переоценить.
— Как это общение повлияло на вашу работу по сверке дневника с изданным в 1979 году томом писем и дневниковых записей?
— Никак. При первом же сопоставлении рукописей и текстов из издания 1979 года стало очевидно, что последнее изобилует значительными недостатками — я довольно подробно пишу об этом в предисловии к только что вышедшим дневникам. Публикаторы книги, изданной в 1979 году, довольно грубо вмешивались в авторский текст, порой меняли его до неузнаваемости — в том же предисловии я привожу соответствующие примеры. Понятно, что в 1970-е годы далеко не все возможно было опубликовать, но это совершенно не значит, что составители имели право делать с Сомовым что им вздумается. Критикуя коллег, я не испытываю никаких приятных эмоций, но подход, избранный для публикации 1979 года, нельзя оправдать никакими благими побуждениями. Не говоря уже о том, что он ненаучен. Именно поэтому важно передать подлинные документы Сомова корректно. Кроме того, издание 1979 года составлено преимущественно из писем художника, дневниковых записей там мало.
— В таком случае расскажите: каким был Сомов до публикации дневника и каким он предстал благодаря вашей работе?
— Конечно, сквозь призму издания 1979 года можно разглядеть Сомова. Но там он порой более скучный, плоский, эдакий насельник позднесоветского пансионата для творческих работников. Однако на страницах подлинного дневника мы видим объемную фигуру, интеллектуала и эстета. Сомов предстает по-настоящему тонким художником, чувствительным человеком с изысканным вкусом.
— Как известно, сейчас очень сложно найти живописные работы Сомова на художественном рынке, в основном там только графика. Насколько повлияет выход дневников на интерес к его произведениям со стороны коллекционеров?
— Здесь следует заметить, что живописных произведений у Сомова в принципе относительно немного: большая часть его наследия — это графика. Что касается вашего вопроса, если я правильно понимаю механизмы рынка произведений искусства, для него хорошо изученный художник всегда лучше, чем плохо изученный. Чем больше значимых публикаций о нем, чем больше общественный интерес, тем ценнее становятся его работы для коллекционеров, тем охотнее их ищут и приобретают.
— Выход первого тома — это только начало. Одной книгой вы, скорее всего, не ограничитесь? Каковы дальнейшие планы?
— В самом деле, это далеко не все. Почти весь массив текста дневника до 1939 года (года смерти Сомова) набран и откомментирован. Теперь я в основном занимаюсь тем, что дополняю примечания — за годы работы накопились новые сведения. В этом году выйдет еще один том. В дальнейшем, надеюсь, будем выпускать каждый год по два тома — всего, наверное, еще семь такого же объема, как этот. Кроме того, в моих ближайших планах — монография, посвященная выставке русских художников в Америке 1924 года (вместе с ней, кстати, выехал за границу Сомов); весь материал для этой книги мной уже собран. Кроме того, довольно давно я приступил к составлению каталога-резоне произведений Сомова.